Олег Дивов - У Билли есть хреновина [сборник]
Как многие высокие мужчины, Билли терпеть не может баскетбол.
Понедельник. Вечер
Поселили нас у бабушки Харт. Отец спасенных девчонок сразу так заявил: мужики, я для вас последние штаны сниму, но в дом к себе ночевать не пущу. Сами видите, девки кровь с молоком, секс из ушей хлещет, втрескаются в залетных и сбегут — оно мне надо?
Честно говоря, «девки» были так себе, а глазки нам строили напропалую, поэтому мы с Биллом дружно согласились, что Харту оно совершенно не надо.
А бабушка Харт оказалась чистое золото. Устроила, накормила, спать уложила, разве что сказку на ночь не прочла. И все с достоинством, без суеты и глупого сюсюканья. Меня прямо на лирику пробило — вдруг подумалось, до какой же степени иногда надо холостому мужчине средних лет ощутить тепло материнской руки. И Билли сказал: ой, маму вспомнил!
Но сначала был вечер трудного дня понедельника.
Мы пришли из бара самую малость навеселе, думая слопать вкусный обед и расслабиться. Я еще дома скачал новый тюнинговый каталог и все никак не успевал в него залезть по-человечески. Правда, мой ком уверял, что в ночь с пятницы на субботу я просмотрел каталог от корки до корки, а следующей ночью даже пытался что-то заказать, но не смог корректно ввести номер кредитки.
Билли намеревался выяснить у бабушки, где тут развлекается молодежь, пойти туда, случайно встретить Клариссу и как следует вскружить ей голову.
«Смотри, побьют!» — заметил я, но Билли только хмыкнул.
В таком вот благостном настроении мы уселись за бабушкин стол, ломившийся от яств, и все было замечательно, пока одна брошенная вскользь фраза меня не насторожила.
— Значит, Ронни Палмер все-таки подался в армию… — как бы невзначай сказала бабушка.
И я понял: сейчас начнется.
Гость пошел косяком, едва мы отвалились от стола. Бабушка очень ловко уговорила нас задержаться в гостиной, попить кофейку. А там уже как-то сами собой нарисовались и старина Джек, и хохотушка Молли, и вдова Креймер, и шумное семейство Роудсов, и отставной полковник Зовите-Меня-Просто-Полковник, и еще до черта соседей.
Все они, разумеется, просто шли мимо и решили заглянуть на огонек.
Кроме тех, кто традиционно в понедельник заходил полакомиться знаменитым яблочным пирогом бабушки Харт.
И тех, кто обычно по понедельникам обменивался с бабушкой кулинарными рецептами.
И еще тех, кто всегда по понедельникам консультировался с бабушкой насчет подкормки для декоративных растений.
Это, конечно, легко делалось через ком — если не считать пирога, — но здесь так было не принято. Здесь ходили в гости.
У меня сложилось впечатление, что строго по делу к бабушке зашел только старый Эйб Певзнер: ему нужен был паяльник, и, получив искомое в руки, он даже пытался улизнуть — но деда сцапали и усадили есть пирог.
Разговор перетекал от темы к теме и никак не мог зацепиться за вопрос, интересующий всех. Наконец Билли, которого неумолимо тянуло в места развлечения молодежи, тяжело вздохнул и, улучив короткую паузу, заявил:
— Между прочим, друзья мои, раз уж вы все здесь, может, я в состоянии отблагодарить город за гостеприимство?
Формулировка мне показалась не самой удачной — все тут знали, что лейтенант задержал наши машины. И с какой целью — тоже знали.
Но Билли не дал местным времени смутиться. Он просто снял камень с шеи, взял его в кулак и спросил:
— Вы ведь хотели бы прояснить один момент, уважаемый полковник? А давайте-ка спрячемся на кухне, чтобы никому не мешать.
И пошло-поехало. Билли только просовывал голову в дверь и говорил: ну ладно, миссис Креймер, я же не слепой, вы что-то потеряли и никак не можете найти… Заходите, Молли, гадалка я плохая, но камень подскажет, к кому на самом деле лежит ваше сердце… Джек, опишите мне своего трейдера, и мы прикинем, стоит ли ему доверять… Эйб, а вы уверены, что старая материнская плата так уж и просит свидания с паяльником?
Получилось весело и как-то очень по-домашнему. Гости оказались на удивление милыми людьми, даже полковник (ну, не перевариваю я хладнокровных убийц, пусть и на пенсии). Жили они дружно и любили свой городишко. Вдобавок старшее поколение было крест-накрест схвачено полуистлевшими узами любовных привязанностей, деловой конкуренции, зависти, обмана и лицемерия. В их прошлом угадывалось многое — пьянки, секс, выяснение отношений на кулаках и в суде. Но они не помнили зла, а помнили добро. Потому что город мал, сообщество тесное, и если не научишься людей прощать, это отравит твою жизнь здесь.
Они мне понравились. Они и их городок.
Нет, я не испытывал желания застрять в городке надолго. У меня были несколько иные приоритеты, а старость я вообще рассчитывал встретить на родине. Все-таки, в отличие от Билли, родина у меня не «историческая», а настоящая. Даже войди сейчас Кларисса и скажи: «Айвен, я твоя навеки!» — ей пришлось бы смириться с моим выбором. Но… Здесь и сегодня мне было тепло. Ни в одном мегаполисе не найдешь такой нефальшивой компании. В мегаполисах каждый за себя, а значит, в любую секунду может показать клыки.
— А у тебя что пропало, малышка?
Я будто очнулся. Билли сидел на корточках перед крошкой Роудс и улыбался ей самой доброй из своих фирменных улыбок.
Девочке было около семи лет, и она боялась. В ее душе поселился глубокий инфернальный страх.
Наведенный страх. У девочки был друг, с которым она существовала в очень тесной связи. Этот друг нехорошо погиб и успел перебросить малышке фантом смертного ужаса.
— У нас собака потерялась, — сказал за девочку краснолицый папа Роудс. — Ее любимец. Возилась с ним, как с игрушкой. Старый пес, ирландский терьер. Так и звали его — Терри. Мы выбрались на пикник, и Терри убежал в лес. Он был уже подслеповат, наверное, просто заплутал и умер.
— А что у вас там? — спросил Билли, глядя поверх голов.
Строго на север.
Я почувствовал, что сейчас, впервые за вечер, Билли работает всерьез.
Папа Роудс часто заморгал.
— Да, это именно там, — согласился он. — Это северный лес, в него не ходят. То есть я неправильно выразился, очень даже ходят, и за грибами, и для пикников место отличное. Но по самому краю. Если углубиться, примерно через милю лес редеет, и начинаются болота. Там когда-то торф копали, потом бросили. Никто не взялся их осушить. Собственно, незачем.
— Покажите мне Терри, — сказал Билли.
Цепочка, свисающая из кулака, опять раскачивалась. Туда-сюда. Вечно она раскачивается. Это слабая моторика. Вам кажется, что кулак неподвижен, на самом деле он чуть-чуть колеблется.
